Нас невозможно сбить с пути! Нам по хрену куда идти!
Что-то у меня тормозится написание этой главы, но, раз обещала, то выставляю, что есть. Но, во-первых, это не вся глава, ближе к вечеру постараюсь ее добить, а во-вторых, она не бечена, так что за ляпы, ошибки и тому подобное вините меня... Но, пожалуйста, оставляйте отзывы, мне крайне важно знать, что думают люди, читая мой очередной опус.
читать дальшеТемнота перед глазами кружила меня в каком-то диком танце и не хотела отпускать. Наверное, это из-за того, что я выпил чересчур много сливочного пива. А может и из-за чего другого. С каждой секундой становилось все жарче и жарче, так, что я чувствовал, как пот ручейками течет по моему телу. При этом я не знал, сплю ли по настоящему или все это мне кажется.
Внезапно сквозь зажмуренные веки начал пробиваться свет. Я уже было подумал, что Сириус заметил мое отсутствие и решил подняться ко мне, чтобы пожелать спокойной ночи, но когда открыл глаза, то понял, что нахожусь не в своей комнате, и даже не на Гриммуальд плейс.
Я парил над пустыней, причем парил в самом прямом смысле слова. На востоке еще только занималась заря, и небо было насыщенного синего цвета, практически такое, как глаза Сириуса. Внизу, на сколько хватало глаз, простирался океан песка, в предрассветных сумерках он был темно–коричневого цвета, как будто недавно прошел дождь. Было тихо.
Я попытался разглядеть свои руки, но оказалось, что рук у меня нет, как и остального тела. Повертев еще немного своей воображаемой головой, я решил попробовать сдвинуться с места. Получилось, хотя немного заносило на поворотах. Я спустился на несколько метров ниже, но это оказалось скучно, ведь на земле не было ровным счетом ничего интересного. Тогда я поднялся вверх, на столько, что казалось весь мир прямо подо мной, весь Земной шар. Но на самом деле была только пустыня.
Повинуясь непонятному внутреннему импульсу, я опять спустился ниже, зависнув метрах в двадцати над землей. Как раз в этот момент на западе поднялись клубы пыли. Что-то двигалось по пустыне, но понять, что же конкретно пока было невозможно. Шло время, мне становилось все скучнее и скучнее наблюдать за клубящейся пылью.
К тому же оказалось, что сдвинуться с места я больше не могу, а значит, и подлететь к объекту наблюдения тоже не могу. Зато тишину начали прорезать какие-то неясные звуки: позвякивания, шелест и шуршание. Только они были как бы отдельно от картины перед моими глазами. Эти звуки как будто и не принадлежали этому месту.
Вскоре сквозь пыль я смог разглядеть силуэты людей и животных. Кто-то был верхом на верблюдах и лошадях, кто-то шел пешком, потом показались повозки. Тогда я понял, что вижу самый настоящий караван. Двигался он не торопливо, потому мне было проще его рассмотреть. Оказывается, среди людей были самые настоящие рабы! Они все были связанны между собой веревками и несколько пеших людей из каравана хлыстами заставляли рабов держать ритм движения и не разбредаться по округе. Как ни странно, но на сам факт того, что в мире еще существует рабовладельческий строй не сильно меня задел.
Когда уже и эта картина мне наскучила, произошло ЭТО. Сначала раздался тонкий свист, почти писк, заставивший караван замереть на месте. Минут пять ничего не изменялось, а потом писк начал переходить в рев. Да такой рев, что меня просто оглушило. Затем взметнулся вверх песок. Не просто взметнулся: он как будто, долетев до наивысшей точки, до какой мог подняться, как живой кинулся не просто вниз, а именно на караван. Сплошная стена песка в считанные минуты погребла под себя с полсотни людей. Несколько человек на верблюдах успели уйти в стороны, но песок, как хищник, не собирался упускать добычу. Та самая гора песка, что была на месте каравана, начала быстро крутиться на месте своеобразным вихрем. А затем, продолжая наращивать скорость, этот вихрь стал рассеивать песок далеко вперед. Послышались крики. Я оглянулся и увидел, как двое из четверых «сбежавших» падают наземь, а под ними расползаются лужи крови. Так вот оно что! Песчинки на огромной скорости врезаются в тела людей и животных и… проходят сквозь них. Как маггловская пуля, или даже стрела или арбалетный болт!
Спустя секунды и последние выжившие перестали таковыми быть. Песок успокаивался, и скоро «поле боя» ничем не отличалось от остальной пустыни. Снова был только песок, ни единого тела. И кровь. Много крови, бордовыми пятнами раскрасившая монотонную коричневую массу. Все стихло.
Проснулся я как от толчка в бок. В комнате было еще темно, но я чувствовал, что скоро будет рассвет. А еще меня знобило. С самого момента пробуждения перед глазами стояла пустыня с кровавыми пятнами. Что это был за сон? С чего вообще мне приснилась такая гадость? Это точно не происки Воландеморта. Уж что-что, а Лорда я всегда отличу от кого угодно! Если бы это был он, то я непременно почувствовал его эмоции. Это тоже было страшно, как и этот сон, но все же я знал, что это реальность, пусть даже такая страшная. Никто не знал, что я продолжаю видеть во сне то, чем занимается Темный Лорд. Не то чтобы я не доверял Дамблдору. Просто и старик не стремился выложить передо мной все карты. Как он там на первом курсе, уже после «Операции по спасению Философского камня» выразился? «Я не могу тебе дать ответ. Не сегодня. Не сейчас. Однажды ты узнаешь… а сейчас выкини это из головы, Гарри. Когда ты станешь старше…» И бла-бла-бла в том же духе. А когда наступит то самое «однажды»? И «старше» это сколько? Двадцать лет? Тридцать? Пятьдесят? Это все конечно хорошо, я и сам был бы не против не знать всего. Как говорится: меньше знаешь — крепче спишь. Только вот Воландеморт не будет ждать даже до моего совершеннолетия. Если в то время, когда мне был год, было бесполезно что-либо говорить, то в одиннадцать можно было сказать нечто большее, чем «Все в порядке, мой мальчик! Ты хорошо справился». А уж теперь, когда мне пятнадцать, молчать и вовсе нет смысла! Ведь каждый год так или иначе проходит под знаком «Не дай Воландеморту схватить тебя за задницу!». Из-за того, что я не знаю слишком многого, я и влипаю во все возможные и невозможные передряги! Если бы я знал хоть что-то большее, чем то, что Лорд должен был возродиться (и, в конце концов это сделал), я бы поменьше высовывался из Гриффиндорской гостиной. Да что уж там, я бы вообще, кроме как на уроки и квиддич оттуда не выходил бы!
Но сейчас проблема не в Воландеморте или Дамблдоре. Этот сон, он никак не выходит из головы. В нем что-то было не так. Вернее, сон, как сон, ну, подумаешь, кошмар, но все же… Что-то заставляло думать, что…
«Будьте осторожны даже ночью, мистер Поттер. Древние Силы не дремлют!» — это то, что сказала та старая кошелка с портрета. Имела ли она ввиду нечто подобное? Она что-то знает? Или это у нее нечто на вроде развлечения, как у Трелони — предсказывание моей ужасно погибели? Стоит ли ее по расспрашивать или это будет дохлый номер?
– Сколько вопросов… — простонал я, садясь на кровати и опираясь спиной на стену. Если честно, я предпочитаю не обременять свою жизнь лишними проблемами. Ну, когда это получается… А лишние вопросы всегда ведут к лишним проблемам. Вот только жизнь моя — одна сплошная проблема, как ни посмотри.
Поглядев на часы, что висели как раз напротив кровати, понял, что до подъема хоть одной живой души в доме еще слишком рано. Четыре часа пятнадцать минут, а сна ни в одном глазу. Ну что ж, вопросы ни решать, ни задавать не хочется, а вот домашнее задание МакГоногалл выполнено только на четверть. Так что лучше пока отвлечься, пока воспаленный мозг не напридумывал каких-нибудь приключений на мою многострадательную задницу.
Ближе к восьми утра проснулись Сириус и Молли. Миссис Уизли как обычно чеканным шагом прошагала мимо моей комнаты к лестнице, а там уже на свой «тренировочный полигон» — кухню. А вот крестный, который никогда не любил спать допоздна, потому как его бурлящая энергия выдергивала из постели не позже половины восьмого, сразу прибежал ко мне. Я как раз додумывал себе новые напасти для Трелони и от помощи не отказался бы.
– Доброе утро, Малыш! Как спалось! — Сириус плюхнулся мне на кровать и тут же подцепил за кончик листа мое шедевральное творение по Прорицаниям.
– Привет, крестный. Спалось отвратительно.
Я рассказал ему про сон и про разговор с его матушкой, а заодно посоветовался, стоит ли обращать на всю эту муть внимание или плюнуть, к чертовой матери. Сириус долго хмурился, задумчиво всматриваясь в листок, где я «пророчу» себе самые разнообразнейшие виды гибели, потом кинул его в общую кучу с другими домашними заданиями и перевернулся на спину, изучая потолок.
– Знаешь, Гарри, подобным не стоит пренебрегать, — сказал он и замолчал еще на десять минут.
Я, зная эту задумчивость крестного, не стал его отвлекать. Кто бы что ни говорил, а думать Сириус умеет. Просто не часто это делает. Но, все же бывшая карьера аврора не позволяла ему выкинуть сложившуюся ситуацию из голова, а заставляла анализировать каждую мелочь.
– Моя матушка всегда много внимания уделяла снам. Нам с Регулусом, еще до того, как мы пошли в школу, надлежало каждое утро рассказывать ей все, что нам снилось. Конечно, потом, когда я уехал в Хогвартс, я перестал обращать внимание на сны и пытаться их как-то толковать, хотя на каникулах мать всегда пыталась меня заставить. А уж когда меня начали интересовать окружающие люди не только как потенциальные друзья и враги, а в более… хм, интимном плане, сны вообще превратились в черт знает что!
Я хмыкнул. Ну а что я еще сделать? Наш гриффиндорский ловелас Симус Финниган частенько забывает навесить заклинание тишины на свою кровать, и в те редкие ночи, что он проводит в Гриффиндорской спальне мальчиков, нам приходится «наслаждаться» результатом его сновидений. Порой с его кровати слышаться такие громогласные стоны, что просыпается даже Рон. У меня же подобных «мокрых» снов никогда не было. Не знаю, может я ущербный какой, но меня не интересуют ни девочки, ни мальчики. В том году мне немного нравилась Чжоу. Во всяком случае, в самом начале года. Ну и Флер хороша, даром что в роду были вейлы. Но все это не зашло на столько далеко. Как понравились, так и разонравились, а больше меня никто и не привлекал. Так что Джинни порой мне кажется просто сексуальной маньячкой, хотя младше меня на год. Может, я еще просто не вырос, ведь, во-первых, как говорят люди, мальчики в плане полового созревания отстают от девочек на пару лет, во-вторых, видимо конкретно я отстаю от своих сверстников–мальчиков в этом же половом созревании еще, как минимум, на пару лет: я, в отличие от моих одноклассников, все еще самый маленький и расти, похоже, пока не собираюсь, у меня не начал ломаться голос как у Дина, и не начали пробиваться усики как у Рона. В прочем, в последних двух случаях я солидарен с Симусом и Невиллом. Но они, по крайне мере, не похожи на чертовых первоклашек! Ладно, меня это не так уж и сильно смущает. Во всяком случае, стоит поговорить об этом с Сириусом. А может даже с Биллом и Седриком, если получится. А сейчас стоит послушать крестного.
– В общем, мама всегда предавала значение снам. Скорее всего, у меня, так же как и у тебя, желание толковать мои сны пропало на первом же уроке прорицания. У нас препод по ним был не лучше вашей Трелони, уж поверь. Как я потом понял, плохой учитель может загубить желание заниматься даже стоящим предметом. И, вполне возможно, твои сны, ну, те, что про Того–Кого–Нельзя–Называть, вовсе не результат вашей связи, а твой дар. Тогда и сегодняшний сон тоже не просто кошмар, а какое-то знамение.
– Но Сириус, в роду Поттеров не было толкователей сновидений, а мама магглорожденная! Откуда же тогда у меня мог бы взяться дар?
– Но ведь и у истинных толкователей, ясновидящих, некромантов, прорицателей, да тех же змееустов должен был откуда-то взяться дар! Да, многие из них в этом деле «потомственные», но у первых-то, у их предков, он откуда-то взялся! Так что и у полукровки, и магглорожденного может появиться дар. Тут все зависит не от крови и памяти предков, а от количества силы в человеке: как волшебной, так и физической и моральной. Вот вспомни своего друга — Лонгботтома. Ты рассказывал, что как маг он не силен, но герболог отменный. Тут скорее всего имеет место быть следующее стечение обстоятельств: моральная травма детства — смерть родителей, давление со стороны родственников — не соответствует ожиданиям семьи, давление со стороны учеников и учителей школы — считается почти сквиббом, и как результат его магия, даже если ее на самом деле не много, запечатывается внутри него. Что происходит потом: мальчик лучше себя чувствует в одиночестве, а так как его давно почивший дед был довольно известным гербологом, и Августа Лонгботтом в память о нем сохраняет его теплицы, не допуская туда посторонних, мальчик в тех же теплицах избегает общения с людьми, зато приобретает нечто другое — дар так называемого «общения» с растениями. Таким образом, он может быть худшим по всем предметам, но лучшим в гербологии. Ты спроси у него, я почти уверен, что все так и было.
Честно говоря, я прифигел, слушая то, как Сириус выстраивает цепочку событий, объясняющую поведение Невилла. Но спрашивать Лонгботтома я все же не буду. Как бы не был умен мое крестный, чувством такта он явно обделен. А уж я-то знаю, чего стоят подобные секреты.
– Итак, возвращаясь к теме разговора. У нас пока есть три возможных причины, которые могут отвечать за все твои сны: дар, Воландеморт и просто стресс. По поводу возможного дара мы спросим портрет моей матери, но как-нибудь попозже. Нечего привлекать к этому внимание. Пока же я советую тебе завести дневник, куда и записывать свои сны в мельчайших подробностях, а так же не брезговать толкователями — в этом доме неплохая подборка таких книг. Мало ли, вдруг там найдется объяснение тому, что ты видел. И…
Но тут Сириуса прервал стук, а через секунду в дверь просунулась рыжая голова Билла Уизли.
– Доброе утро! Извините, что прерываю, но мать все зовет на завтрак. Очень настойчиво зовет. Похоже, что-то случилось.
Я сказал, что быстро приведу себя в порядок и спущусь, как никак, а я был до сих пор в пижаме. Сириус, которой уже ко мне пришел при всем параде, проворчал что-то про то, что ему следует мне купить весь гардероб, на что Билл не только гнусно хихикал, но и усиленно поддакивал, не обращая внимания на все мои гримасы, обещающие ему скорую и ужасную смерть.
Ну что ж, крестный все равно рано или поздно дорвется до всех своих сейфов в Гринготсе, а потом для меня наступит апокалипсис, потому что Сириус с деньгами — это вам даже не Снейп со своими зельями! Мне уже за, по сути, год нашего с крестным знакомства было обещано: отдых на море, много еды, много сладостей, много одежды, много метел, еще много чего-то, я, к сожалению, уже не запомнил и, в довершении всего, — мопед. Летающий. Так что я заранее боюсь. Почти всю жизнь не имея ничего, обещанное «множество» меня пугает.
Когда я спустился на кухню (миссис Блек на меня о-очень внимательно смотрела, но я лишь кивнул ей), за столом были только Сириус, Билл и Ремус. Миссис Уизли хлопотала вокруг них, но даже я заметил, что ее что-то беспокоит.
– О, Гарри, дорогой! Садись, садись скорее! — я уселся рядом с Сириусом, и передо мной тут же появилась тарелка с яичницей и беконом, затем на нее же упали три сосиски, а рядом появилась тарелка с нарезанным белым хлебом. — Кушай, дорогой! Кушай побольше, а то ты такой худенький. Вот бы повстречать твою тетку, эту миссис Дурсль! Уж я бы ей все высказала, как заботиться о детях!
Молли продолжала бурчать себе под нос способы вразумления плохих опекунов, а между бровей у нее появилась складочка, подсказывающая, что не только мое физическое состояние ее волнует.
– Миссис Уизли, что-то случилось?
– Что? Ах, нет, дорогой! Просто Артура вызвали в Министерство, хотя у него сегодня выходной. Там какой-то переполох, но… ничего, что касалось бы… Ты–Знаешь–Кого.
–А, ну ладно. — Не то чтобы я поверил ей, просто не думаю, что она сама хоть что-то знает.
К тому времени, как Рон, Гермиона, Джинни и близнецы спустились, я уже заканчивал свой завтрак, и мы с Биллом и двумя оставшимися в живых Мародерами (крысу я больше таковым не считаю) весело обсуждали преподавателей Хогвартса. Особенно понравилась история Сириуса, в которой он, в облике Мягколапа, гнал через всю школу миссис Норрис и профессора МакГоногалл в ее анимагической форме. Мы с Биллом смеялись до слез, и даже Молли улыбнулась. Конечно же, Фред и Джордж тут же присоединились к общему веселью, а обиженная троица отсела на самый дальний край стола. К концу завтрака я заручился обещанием Билла помочь мне с чарами и проверить работу по трансфигурации, Фреда и Джорджа — с зельями (уж эти изобретатели–самоучки знают зелья если не на «отлично», то на твердое «хорошо», кто ж виноват в том, что школьная программа им скучна?), а Сириуса и Ремуса — с ЗОТС. Довольный, я убежал писать письмо Диггори, чтобы поблагодарить за подарки.
Глава 3. Сны
читать дальшеТемнота перед глазами кружила меня в каком-то диком танце и не хотела отпускать. Наверное, это из-за того, что я выпил чересчур много сливочного пива. А может и из-за чего другого. С каждой секундой становилось все жарче и жарче, так, что я чувствовал, как пот ручейками течет по моему телу. При этом я не знал, сплю ли по настоящему или все это мне кажется.
Внезапно сквозь зажмуренные веки начал пробиваться свет. Я уже было подумал, что Сириус заметил мое отсутствие и решил подняться ко мне, чтобы пожелать спокойной ночи, но когда открыл глаза, то понял, что нахожусь не в своей комнате, и даже не на Гриммуальд плейс.
Я парил над пустыней, причем парил в самом прямом смысле слова. На востоке еще только занималась заря, и небо было насыщенного синего цвета, практически такое, как глаза Сириуса. Внизу, на сколько хватало глаз, простирался океан песка, в предрассветных сумерках он был темно–коричневого цвета, как будто недавно прошел дождь. Было тихо.
Я попытался разглядеть свои руки, но оказалось, что рук у меня нет, как и остального тела. Повертев еще немного своей воображаемой головой, я решил попробовать сдвинуться с места. Получилось, хотя немного заносило на поворотах. Я спустился на несколько метров ниже, но это оказалось скучно, ведь на земле не было ровным счетом ничего интересного. Тогда я поднялся вверх, на столько, что казалось весь мир прямо подо мной, весь Земной шар. Но на самом деле была только пустыня.
Повинуясь непонятному внутреннему импульсу, я опять спустился ниже, зависнув метрах в двадцати над землей. Как раз в этот момент на западе поднялись клубы пыли. Что-то двигалось по пустыне, но понять, что же конкретно пока было невозможно. Шло время, мне становилось все скучнее и скучнее наблюдать за клубящейся пылью.
К тому же оказалось, что сдвинуться с места я больше не могу, а значит, и подлететь к объекту наблюдения тоже не могу. Зато тишину начали прорезать какие-то неясные звуки: позвякивания, шелест и шуршание. Только они были как бы отдельно от картины перед моими глазами. Эти звуки как будто и не принадлежали этому месту.
Вскоре сквозь пыль я смог разглядеть силуэты людей и животных. Кто-то был верхом на верблюдах и лошадях, кто-то шел пешком, потом показались повозки. Тогда я понял, что вижу самый настоящий караван. Двигался он не торопливо, потому мне было проще его рассмотреть. Оказывается, среди людей были самые настоящие рабы! Они все были связанны между собой веревками и несколько пеших людей из каравана хлыстами заставляли рабов держать ритм движения и не разбредаться по округе. Как ни странно, но на сам факт того, что в мире еще существует рабовладельческий строй не сильно меня задел.
Когда уже и эта картина мне наскучила, произошло ЭТО. Сначала раздался тонкий свист, почти писк, заставивший караван замереть на месте. Минут пять ничего не изменялось, а потом писк начал переходить в рев. Да такой рев, что меня просто оглушило. Затем взметнулся вверх песок. Не просто взметнулся: он как будто, долетев до наивысшей точки, до какой мог подняться, как живой кинулся не просто вниз, а именно на караван. Сплошная стена песка в считанные минуты погребла под себя с полсотни людей. Несколько человек на верблюдах успели уйти в стороны, но песок, как хищник, не собирался упускать добычу. Та самая гора песка, что была на месте каравана, начала быстро крутиться на месте своеобразным вихрем. А затем, продолжая наращивать скорость, этот вихрь стал рассеивать песок далеко вперед. Послышались крики. Я оглянулся и увидел, как двое из четверых «сбежавших» падают наземь, а под ними расползаются лужи крови. Так вот оно что! Песчинки на огромной скорости врезаются в тела людей и животных и… проходят сквозь них. Как маггловская пуля, или даже стрела или арбалетный болт!
Спустя секунды и последние выжившие перестали таковыми быть. Песок успокаивался, и скоро «поле боя» ничем не отличалось от остальной пустыни. Снова был только песок, ни единого тела. И кровь. Много крови, бордовыми пятнами раскрасившая монотонную коричневую массу. Все стихло.
Проснулся я как от толчка в бок. В комнате было еще темно, но я чувствовал, что скоро будет рассвет. А еще меня знобило. С самого момента пробуждения перед глазами стояла пустыня с кровавыми пятнами. Что это был за сон? С чего вообще мне приснилась такая гадость? Это точно не происки Воландеморта. Уж что-что, а Лорда я всегда отличу от кого угодно! Если бы это был он, то я непременно почувствовал его эмоции. Это тоже было страшно, как и этот сон, но все же я знал, что это реальность, пусть даже такая страшная. Никто не знал, что я продолжаю видеть во сне то, чем занимается Темный Лорд. Не то чтобы я не доверял Дамблдору. Просто и старик не стремился выложить передо мной все карты. Как он там на первом курсе, уже после «Операции по спасению Философского камня» выразился? «Я не могу тебе дать ответ. Не сегодня. Не сейчас. Однажды ты узнаешь… а сейчас выкини это из головы, Гарри. Когда ты станешь старше…» И бла-бла-бла в том же духе. А когда наступит то самое «однажды»? И «старше» это сколько? Двадцать лет? Тридцать? Пятьдесят? Это все конечно хорошо, я и сам был бы не против не знать всего. Как говорится: меньше знаешь — крепче спишь. Только вот Воландеморт не будет ждать даже до моего совершеннолетия. Если в то время, когда мне был год, было бесполезно что-либо говорить, то в одиннадцать можно было сказать нечто большее, чем «Все в порядке, мой мальчик! Ты хорошо справился». А уж теперь, когда мне пятнадцать, молчать и вовсе нет смысла! Ведь каждый год так или иначе проходит под знаком «Не дай Воландеморту схватить тебя за задницу!». Из-за того, что я не знаю слишком многого, я и влипаю во все возможные и невозможные передряги! Если бы я знал хоть что-то большее, чем то, что Лорд должен был возродиться (и, в конце концов это сделал), я бы поменьше высовывался из Гриффиндорской гостиной. Да что уж там, я бы вообще, кроме как на уроки и квиддич оттуда не выходил бы!
Но сейчас проблема не в Воландеморте или Дамблдоре. Этот сон, он никак не выходит из головы. В нем что-то было не так. Вернее, сон, как сон, ну, подумаешь, кошмар, но все же… Что-то заставляло думать, что…
«Будьте осторожны даже ночью, мистер Поттер. Древние Силы не дремлют!» — это то, что сказала та старая кошелка с портрета. Имела ли она ввиду нечто подобное? Она что-то знает? Или это у нее нечто на вроде развлечения, как у Трелони — предсказывание моей ужасно погибели? Стоит ли ее по расспрашивать или это будет дохлый номер?
– Сколько вопросов… — простонал я, садясь на кровати и опираясь спиной на стену. Если честно, я предпочитаю не обременять свою жизнь лишними проблемами. Ну, когда это получается… А лишние вопросы всегда ведут к лишним проблемам. Вот только жизнь моя — одна сплошная проблема, как ни посмотри.
Поглядев на часы, что висели как раз напротив кровати, понял, что до подъема хоть одной живой души в доме еще слишком рано. Четыре часа пятнадцать минут, а сна ни в одном глазу. Ну что ж, вопросы ни решать, ни задавать не хочется, а вот домашнее задание МакГоногалл выполнено только на четверть. Так что лучше пока отвлечься, пока воспаленный мозг не напридумывал каких-нибудь приключений на мою многострадательную задницу.
Ближе к восьми утра проснулись Сириус и Молли. Миссис Уизли как обычно чеканным шагом прошагала мимо моей комнаты к лестнице, а там уже на свой «тренировочный полигон» — кухню. А вот крестный, который никогда не любил спать допоздна, потому как его бурлящая энергия выдергивала из постели не позже половины восьмого, сразу прибежал ко мне. Я как раз додумывал себе новые напасти для Трелони и от помощи не отказался бы.
– Доброе утро, Малыш! Как спалось! — Сириус плюхнулся мне на кровать и тут же подцепил за кончик листа мое шедевральное творение по Прорицаниям.
– Привет, крестный. Спалось отвратительно.
Я рассказал ему про сон и про разговор с его матушкой, а заодно посоветовался, стоит ли обращать на всю эту муть внимание или плюнуть, к чертовой матери. Сириус долго хмурился, задумчиво всматриваясь в листок, где я «пророчу» себе самые разнообразнейшие виды гибели, потом кинул его в общую кучу с другими домашними заданиями и перевернулся на спину, изучая потолок.
– Знаешь, Гарри, подобным не стоит пренебрегать, — сказал он и замолчал еще на десять минут.
Я, зная эту задумчивость крестного, не стал его отвлекать. Кто бы что ни говорил, а думать Сириус умеет. Просто не часто это делает. Но, все же бывшая карьера аврора не позволяла ему выкинуть сложившуюся ситуацию из голова, а заставляла анализировать каждую мелочь.
– Моя матушка всегда много внимания уделяла снам. Нам с Регулусом, еще до того, как мы пошли в школу, надлежало каждое утро рассказывать ей все, что нам снилось. Конечно, потом, когда я уехал в Хогвартс, я перестал обращать внимание на сны и пытаться их как-то толковать, хотя на каникулах мать всегда пыталась меня заставить. А уж когда меня начали интересовать окружающие люди не только как потенциальные друзья и враги, а в более… хм, интимном плане, сны вообще превратились в черт знает что!
Я хмыкнул. Ну а что я еще сделать? Наш гриффиндорский ловелас Симус Финниган частенько забывает навесить заклинание тишины на свою кровать, и в те редкие ночи, что он проводит в Гриффиндорской спальне мальчиков, нам приходится «наслаждаться» результатом его сновидений. Порой с его кровати слышаться такие громогласные стоны, что просыпается даже Рон. У меня же подобных «мокрых» снов никогда не было. Не знаю, может я ущербный какой, но меня не интересуют ни девочки, ни мальчики. В том году мне немного нравилась Чжоу. Во всяком случае, в самом начале года. Ну и Флер хороша, даром что в роду были вейлы. Но все это не зашло на столько далеко. Как понравились, так и разонравились, а больше меня никто и не привлекал. Так что Джинни порой мне кажется просто сексуальной маньячкой, хотя младше меня на год. Может, я еще просто не вырос, ведь, во-первых, как говорят люди, мальчики в плане полового созревания отстают от девочек на пару лет, во-вторых, видимо конкретно я отстаю от своих сверстников–мальчиков в этом же половом созревании еще, как минимум, на пару лет: я, в отличие от моих одноклассников, все еще самый маленький и расти, похоже, пока не собираюсь, у меня не начал ломаться голос как у Дина, и не начали пробиваться усики как у Рона. В прочем, в последних двух случаях я солидарен с Симусом и Невиллом. Но они, по крайне мере, не похожи на чертовых первоклашек! Ладно, меня это не так уж и сильно смущает. Во всяком случае, стоит поговорить об этом с Сириусом. А может даже с Биллом и Седриком, если получится. А сейчас стоит послушать крестного.
– В общем, мама всегда предавала значение снам. Скорее всего, у меня, так же как и у тебя, желание толковать мои сны пропало на первом же уроке прорицания. У нас препод по ним был не лучше вашей Трелони, уж поверь. Как я потом понял, плохой учитель может загубить желание заниматься даже стоящим предметом. И, вполне возможно, твои сны, ну, те, что про Того–Кого–Нельзя–Называть, вовсе не результат вашей связи, а твой дар. Тогда и сегодняшний сон тоже не просто кошмар, а какое-то знамение.
– Но Сириус, в роду Поттеров не было толкователей сновидений, а мама магглорожденная! Откуда же тогда у меня мог бы взяться дар?
– Но ведь и у истинных толкователей, ясновидящих, некромантов, прорицателей, да тех же змееустов должен был откуда-то взяться дар! Да, многие из них в этом деле «потомственные», но у первых-то, у их предков, он откуда-то взялся! Так что и у полукровки, и магглорожденного может появиться дар. Тут все зависит не от крови и памяти предков, а от количества силы в человеке: как волшебной, так и физической и моральной. Вот вспомни своего друга — Лонгботтома. Ты рассказывал, что как маг он не силен, но герболог отменный. Тут скорее всего имеет место быть следующее стечение обстоятельств: моральная травма детства — смерть родителей, давление со стороны родственников — не соответствует ожиданиям семьи, давление со стороны учеников и учителей школы — считается почти сквиббом, и как результат его магия, даже если ее на самом деле не много, запечатывается внутри него. Что происходит потом: мальчик лучше себя чувствует в одиночестве, а так как его давно почивший дед был довольно известным гербологом, и Августа Лонгботтом в память о нем сохраняет его теплицы, не допуская туда посторонних, мальчик в тех же теплицах избегает общения с людьми, зато приобретает нечто другое — дар так называемого «общения» с растениями. Таким образом, он может быть худшим по всем предметам, но лучшим в гербологии. Ты спроси у него, я почти уверен, что все так и было.
Честно говоря, я прифигел, слушая то, как Сириус выстраивает цепочку событий, объясняющую поведение Невилла. Но спрашивать Лонгботтома я все же не буду. Как бы не был умен мое крестный, чувством такта он явно обделен. А уж я-то знаю, чего стоят подобные секреты.
– Итак, возвращаясь к теме разговора. У нас пока есть три возможных причины, которые могут отвечать за все твои сны: дар, Воландеморт и просто стресс. По поводу возможного дара мы спросим портрет моей матери, но как-нибудь попозже. Нечего привлекать к этому внимание. Пока же я советую тебе завести дневник, куда и записывать свои сны в мельчайших подробностях, а так же не брезговать толкователями — в этом доме неплохая подборка таких книг. Мало ли, вдруг там найдется объяснение тому, что ты видел. И…
Но тут Сириуса прервал стук, а через секунду в дверь просунулась рыжая голова Билла Уизли.
– Доброе утро! Извините, что прерываю, но мать все зовет на завтрак. Очень настойчиво зовет. Похоже, что-то случилось.
Я сказал, что быстро приведу себя в порядок и спущусь, как никак, а я был до сих пор в пижаме. Сириус, которой уже ко мне пришел при всем параде, проворчал что-то про то, что ему следует мне купить весь гардероб, на что Билл не только гнусно хихикал, но и усиленно поддакивал, не обращая внимания на все мои гримасы, обещающие ему скорую и ужасную смерть.
Ну что ж, крестный все равно рано или поздно дорвется до всех своих сейфов в Гринготсе, а потом для меня наступит апокалипсис, потому что Сириус с деньгами — это вам даже не Снейп со своими зельями! Мне уже за, по сути, год нашего с крестным знакомства было обещано: отдых на море, много еды, много сладостей, много одежды, много метел, еще много чего-то, я, к сожалению, уже не запомнил и, в довершении всего, — мопед. Летающий. Так что я заранее боюсь. Почти всю жизнь не имея ничего, обещанное «множество» меня пугает.
Когда я спустился на кухню (миссис Блек на меня о-очень внимательно смотрела, но я лишь кивнул ей), за столом были только Сириус, Билл и Ремус. Миссис Уизли хлопотала вокруг них, но даже я заметил, что ее что-то беспокоит.
– О, Гарри, дорогой! Садись, садись скорее! — я уселся рядом с Сириусом, и передо мной тут же появилась тарелка с яичницей и беконом, затем на нее же упали три сосиски, а рядом появилась тарелка с нарезанным белым хлебом. — Кушай, дорогой! Кушай побольше, а то ты такой худенький. Вот бы повстречать твою тетку, эту миссис Дурсль! Уж я бы ей все высказала, как заботиться о детях!
Молли продолжала бурчать себе под нос способы вразумления плохих опекунов, а между бровей у нее появилась складочка, подсказывающая, что не только мое физическое состояние ее волнует.
– Миссис Уизли, что-то случилось?
– Что? Ах, нет, дорогой! Просто Артура вызвали в Министерство, хотя у него сегодня выходной. Там какой-то переполох, но… ничего, что касалось бы… Ты–Знаешь–Кого.
–А, ну ладно. — Не то чтобы я поверил ей, просто не думаю, что она сама хоть что-то знает.
К тому времени, как Рон, Гермиона, Джинни и близнецы спустились, я уже заканчивал свой завтрак, и мы с Биллом и двумя оставшимися в живых Мародерами (крысу я больше таковым не считаю) весело обсуждали преподавателей Хогвартса. Особенно понравилась история Сириуса, в которой он, в облике Мягколапа, гнал через всю школу миссис Норрис и профессора МакГоногалл в ее анимагической форме. Мы с Биллом смеялись до слез, и даже Молли улыбнулась. Конечно же, Фред и Джордж тут же присоединились к общему веселью, а обиженная троица отсела на самый дальний край стола. К концу завтрака я заручился обещанием Билла помочь мне с чарами и проверить работу по трансфигурации, Фреда и Джорджа — с зельями (уж эти изобретатели–самоучки знают зелья если не на «отлично», то на твердое «хорошо», кто ж виноват в том, что школьная программа им скучна?), а Сириуса и Ремуса — с ЗОТС. Довольный, я убежал писать письмо Диггори, чтобы поблагодарить за подарки.
@темы: Бесконтрольная магия
-
-
09.08.2009 в 03:00-
-
09.08.2009 в 03:15-
-
09.08.2009 в 03:19-
-
09.08.2009 в 11:40-
-
18.08.2009 в 00:04А то каждый раз забываю
-
-
08.04.2010 в 01:04