Читая фики, всегда удивляюсь, что чуть ли не в каждом Гарри вырастает в высокого, сильного парня. Во-первых, как он может быть высоким, если 10 лет своей жизни он прожил в чулане?! Да еще при том, что у него полуголодное детство?! А про его "мускулистость"... Когда пишут, что мол мускулы у него появились от долгих тренировок по квиддичу, просто смешно! Ну что он мог накачать, летая на метле? Разве что задницу! В общем, не понимаю...

@темы: просто мысли

---

Бесконтрольная магия. Глава 1

Глава 1. Гриммуальд плейс, 12

Сопровождающие прибыли без пяти пять на двойнике старого доброго Фордика «Англия», которого мистер Уизли «приобрел» после бегства в Запретный лес старого. Этот ископаемый раритет тихонечко подъехал к дому номер четыре по Тисовой улице. Мне в окно было видно, как из него вышли Грюм и Билл Уизли. Через минуту из прихожей донесся рев дикого кабана, то есть дядя Вернон поприветствовал волшебников в своей неповторимой манере. Я, подхватив клетку с Хэдвиг, ринулся вниз, благо сегодня, в честь моего отъезда, дверь была не заперта.
– Я не позволю, чтоб какие-то ненормальные уроды шлялись по моему дому! — орал дядюшка, в то время как Билл пытался загородить своей спиной не менее разъяренного Грюма.
– Это кто еще тут ненормальный урод, ты, боров! — Грозный Глаз и так был не самым спокойным человеком, а уж от такого обращения вообще зверел по–страшному. — Да я тебя без палочки могу размазать по стенке, свинья горластая!
Билл увидел меня на лестнице и более свободно вздохнул, правда, не забывая отталкивать Грюма обратно себе за спину.
– Гарри, рад тебя видеть! Все собрал? Давай поживее, а то мы можем здесь надолго застрять — рыжеволосый, как и все в их семействе, молодой экс–гриффиндорец (опять же, как и все в их семействе) выразительно покосился сначала на моего родственничка, потом на бывшего аврора. — Тебе с вещами помочь?
– Ага, — усмехнулся я и, прошмыгнув мимо раскрасневшегося дяди и высовывавшейся из кухни тети, всучил Грюму клетку со своей совой. — Профессор, не могли бы Вы подержать Хэдвиг, пока я спущу свой чемодан?
Подмигнув замолкшему на секунду стражу порядка в отставке и довольно ухмыляющемуся Уизли, кинулся обратно в свою комнату. Я вполне понимал Билла: хоть тот и хотел мне помочь с вещами, потому как видел на вокзале, что сундук для меня практически неподъемен, но оставить Грюма наедине с моим семейством не рискнул бы и Дамблдор. Сундук поднять удалось только, чтобы миновать порог комнаты, дальше пришлось его просто пинать ногами. В итоге падения вещей с лестницы едва не погиб смертью храбрых мой кузен. Дадли взвизгнул по-поросячьи и кабанчиком влетел на кухню, где произошло второе столкновение — с холодильником. Дядя, видя, что его любимому Дадликенсу едва не отдавили кованым тяжеленным предметом ногу, взревел еще громче, но к тому моменту я уже выпихивал Грюма из дома, а Билл, бормоча, как рад он был повидаться, подхватывал оставшуюся поклажу.
За рулем автомобиля сидел мистер Уизли и с интересом рассматривал газонокосилку, оставленную мной из вредности на лужайке Дурслей. Мы втроем быстренько погрузились в машину и поехали прочь от негостеприимного дома номер четыре.
– Да, Поттер, у тебя и родственнички! — Бубнил Грюм. — Врагу б не пожелал! За исключением Малфоев!
– Я тоже, профессор, я тоже! — Мы с Биллом вместе закатили глаза. Так как профессор сидел на переднем сидении рядом с Артуром, то находясь сзади, решили не обращать внимание на брюзжание старшего поколения и тихонько болтали, обсуждая Дурслей, Хогвартс и кучу-кучу других тем. Возрождения Воландеморта негласно решили не трогать, чтоб не портить настроение. Этот Уизли вообще замечательный парень! Он некая помесь Ремуса Люпина и близнецов. Почему оборотня, а не Артура? Может быть потому, что отец семейства был более любопытный и немного подкаблучник, а Ремус — очень мягкий, но в тоже время довольно жесткий человек. Ну а от близнецов у него вечно хитрющая улыбка и смеющиеся глаза (но не надо путать с Дамблдором!). Рядом с Биллом, так же как и рядом с Седриком, я мог себя чувствовать совершенно свободно, будто они мои ровесники. Это здорово, особенно если учесть, что мне довольно трудно добиться понимания от моих реальных сверстников.
– Кстати, а как твои дела с Флер? — я хитро оскалился.
– Что? — в притворном непонимании удивился Билл, хотя в его глазах плясала целая стая чертенят. — Откуда это Вы, молодой человек, взяли, что у меня есть какие-то дела с этой милой леди?
– Мой дорогой мальчик, — я передразнил нашего любимого директора, — было видно буквально невооруженным глазом, — поправил очки на носу и безуспешно попытался состроить серьезное выражение лица — что между вами буквально искры летали, того и гляди, загорелись бы! Могу сказать вам со всем своим огромным жизненным опытом, что это любовь с первого взгляда!
Билл, не выдержав ответной серьезной мины, расхохотался.
– Такая же, как и у тебя с мистером Диггори? Мне все-все про тебя Рон с Гермионой поведали.
Тут я уж совершенно без шуток поморщился. Опять эта чушь!
– Вот так же решила и вся школа! А у меня они все, в том числе и Рон с Гермионой, спросить забыли!
– А что, это не так? — с любопытством спросил Билл.
– Да нет, конечно! Седрик классный парень, правда! Но он мне скорее как старший брат, в то время как я ему, соответственно, — младший! А инцест ни меня, ни его не привлекает! Только потому, что нам проще переносить увиденное в конце Турнира вместе, все решили, что мы трахаемся!
– Ш-ш-ш! — зашипел на меня собеседник, косясь на переговаривающихся взрослых. — А то еще придется выслушивать лекции о ненормативной лексике в молодежной среде! А то я не знаю, как Глаз матерится!
Мы тихонечко похихикали над последним, а потом Билл с серьезным лицом продолжил:
– Ты не обижайся, просто вы с Диггори действительно смотрелись практически как влюбленная парочка, я сам видел. Тебе, кстати, еще на эту тему придется с Сириусом поговорить, а то он просто жаждет разобраться с так называемым «растлителем малолетних». Это, опять же, Рон с Гермионой расстарались, хотя вроде бы Фред с Джорджем и пытались их заткнуть. Но ты же знаешь Сириуса! Если дело касается любимого крестника — его не остановить!
Мы опять посмеялись. Это ведь правда: стоит кому-то произнести мое имя и, если Сириус оказался в пределах слышимости, то он выпытает все, что человек обо мне знает. Это чрезвычайно приятно, если учесть что до одиннадцати лет мной вообще никто не интересовался, а появившись в волшебном мире, стал для всех, лишь за некоторым исключением, только Мальчиком–который–выжил.
В общем, всю дорогу до Лондона, а оказалось, что мы едем именно туда, весело проболтали о пустяках. Билл признался, что его действительно заинтересовала Флер, но он неуверен, что это серьезно (особенно учитывая то, что она полувейла). Делакур приятная девушка, когда не строит из себя неведомо кого, так что я пожелал Биллу, на случай если дело «выгорит», удачи.
В городе мы заехали в какой-то тупичок, где нам пришлось выйти и выгрузить мои вещи. Хэдвиг взял на руки мистер Уизли, Билл уменьшил мои жалкие пожитки и фордик и все вместе положил в карман, а Грозный Глаз притянул меня к себе.
– Поттер, не дергайся, сейчас мы аппарируем. — Мне еще не приходилось использовать подобное заклинание, но из книг и от Гермионы я знаю, что это очередной вид перемещения. Оно и к лучшему, потому что каминную сеть я не люблю в принципе, а порт–ключи в свете последних событий не вызывают у меня доверия. Грюм еще сильнее прижал меня, почти укутав в свой коричневый потертый пиджак маггловского покроя, и сказал «Приготовься!». Дальнейшее лишь утвердило меня во мнении, что кроме метел и бегающих–летающих животных, волшебные средства передвижения меня не прельщают ни в какую. Было ощущение, что меня одновременно пытаются затянуть в оочень узкую трубу и в то же время выдернуть мои кишки наружу. Когда, наконец, оказались на твердой земле, очень хотелось скрючиться прямо на асфальте и пролежать как минимум пару деньков.
– Ты в порядке, Гарри? — к нам подошел Билл и встревожено уставился на меня. Видимо видок у меня был не очень, потому что тот еще больше нахмурился и потрогал мой лоб.
– Да все в порядке. Но не думаю, что когда-нибудь захочу еще раз аппарировать.
– Не беспокойся, ты к этому привыкнешь.
– Вот этого-то я и боюсь. — Попытался отшутиться, но нас прервал этот чертов ворчун–Грюм.
– Хватит болтать! Вы что, ждете, когда сюда нагрянут Пожиратели Смерти?!
–Какие Пожиратели? — неубедительно, да и вяло удивился я. — Наш глубокоуважаемый министр сказал, что Пожиратели Смерти давно сидят в Азкабане, а все остальные — это миф, фальсификация.
– Хватит придуриваться, Поттер! Вот держи. Прочитай, но ничего вслух не говори! — брюзга дал мне клочок пергамента, на котором почерком Дамблдора было написано «Гриммуальд плейс, 12». Как только я пробежался глазами по надписи, Грюм вырвал пергамент у меня из рук и сжег точным Incendio. — А теперь гляди-ка в ту сторону.
Проследив за направлением, указанным Грозным Глазом, увидел, что мы стоим на улице Гриммуальд плейс. Прямо перед нами находились дома 11 и 13, но никакого дома номер 12 не было и в помине. Я только было собрался спросить по поводу него у Билла, но тот приложил к губам палец, чтоб не шумел, и кивнул в сторону домов.
– Произнеси про себя то, что ты прочитал.
Я так и сделал, и прямо на моих глазах дома 11 и 13 начали разъезжаться, а между ними начал показываться точно такой же экземпляр: старый, кирпичный и грязный, как мой чулан под лестницей. Не прошло и минуты, как дом номер 12 предстал перед нами во всей своей «красе».
– Пошли, парень. — Старый аврор стиснул мое плече и буквально потащил к крыльцу этого монстра. Трижды постучав дверным кованым молоточком в виде змеи, мы стали ждать. И опять же, не прошло много времени, как дверь распахнулась и на пороге появилась миссис Уизли.
– Заходите, заходите дорогие! — Молли посторонилась, давая Грюму впихнуть меня, дождалась, когда все войдут, и поспешно закрыла за нами проход. — Гарри, мой дорогой! Как хорошо, что ты приехал! Как же ты похудел! Эти твои родственники просто ужасные люди! Почему они не следят за твоим питанием?! Это просто возмутительно!
Все это я слушал, терпеливо вынося удушающие объятья женщины. Она, пожалуй, единственная из посторонних, кому позволено безнаказанно тискать меня в любой форме. Не то, чтобы это очень нравилось. Но, в конце концов, она же меня который год подкармливает, беспокоится о здоровье и присылает фирменный свитер Уизли на Рождество! Так что ей многое прощается. Хотя, все же, не люблю ее объятия. Они заставляют меня чувствовать себя в безвыходном положении, что всегда пугает до настоящей паники. Но, спасибо Биллу. Он, видимо, заметил мое непередаваемое выражение лица и поспешил оттащить свою мать от меня подальше.
– Мама, Гарри едва дышит, а ты его сжимаешь все сильнее и сильнее! К тому же здесь есть те, кто тоже хочет обнять мальчика.
Кажется, Молли начала оправдываться перед сыном, но я уже оказался в центре торнадо, которое, по ошибке, называют «близнецы Уизли».
– Гаррикинс!
– Малыш!
– Как ты…
– …Живой еще?
– Или мама закончила…
– …То, что не успели сделать слизеринци всех времен и народов?
Я расслабленно рассмеялся. Близнецы в своем репертуаре, и это так здорово! От целого месяца нытья тетушки и ора дядюшки мне хотелось выть.
– Живой–живой, не дождетесь! Скажите, хоть, где мы находимся?
Я краем глаза отследил, что Молли провожает оставшихся взрослых в левую дверь, а нам показывает жестом, чтоб поднимались по старой темной лестнице наверх.
– Это, наш дорогой малыш…
– …Гриммуальд плейс, 12!
– Это-то я уже знаю, — взглянул на их пафосно–торжественные физиономии и едва не удержался от нового приступа веселья. Все-таки я очень по ним соскучился. — А по подробнее?
– Пойдем в нашу спальню, дружище…
– …Там все и объясним! — И они с глубоким поклоном пригласили меня возглавить процессию.
В их комнате на втором этаже мне поведали, что это родовой дом моего крестного и по совместительству штаб некоего Ордена Феникса, собрание которого и проходит нынче на кухне. Эта информация меня не особо впечатлила, поэтому не стал на ней акцентировать внимание. Зато меня очень удивило, что Рон с Гермионой, оказывается, тоже здесь, но почему они не вышли поздороваться — не понятно. Дред и Фордж только скорчили умильные рожицы, но как-то объяснять ситуацию не стали. Еще в доме время от времени появляется Люпин, что мне и так было известно; живет почти вся семья Уизли, кроме Перси, вплотную занявшегося карьерой в министерстве (а по сему, видимо, решил, что семья, крепко связанная с Дамблдором, ему не так уж и нужна) и Чарли, работающего в Румынии.
– Братец Чарли возможно вернется в страну в течение года… — вещал тем временем Фред, а Джордж вторил ему в их излюбленной манере.
– …Мать волнуется, что он там один…
–… Зато вот Персик сам отказался возвращаться…
– ..Хотя знает, что родительница сильно за него переживает…
– …Будто кому-то интересно, что с этим маленьким продажным карьеристом случится…
Вот в такой манере мы и общались ровно до тех пор, как к нам не вломилась их сестра. Малышка Джинни (которая ростом была выше меня), демонстративно не обращая внимания на мою скромную персону, сказала:
– Мальчики, собрание уже закончилось и мама всех зовет ужинать. Не заставляйте ее ждать!
И ушла. Я недоуменно глянул на близнецов, а те едва сдерживали хохот.
– Что?
– Боюсь, Гаррикинс…
– …Наша сестренка…
– …На тебя обижена…
– Из-за Диггори.
Фыркнул в ответ, но не стал ничего говорить. Какая разница, если близнецы все сами понимают, а перед кем-либо отчитываться не собираюсь. Только, разве что перед Сириусом. Мы спустились на такую же темную и неприветливую, как и весь дом, кухню, и тут же оказался в сокрушительных объятиях крестного. Вот их-то я и ждал!
– Привет, малыш! Я так соскучился! — Сириус подхватил меня за талию, подбросил вверх, а затем закружил по кухне. На его лице была такая счастливая улыбка, что я мог только весело смеяться и обнимать его за шею, путаясь в длинных, шелковистых волосах.
– Я тоже скучал, Сири! — вот оно счастье — настоящая семья. До Сириуса я никого не мог воспринимать как семью, но не потому, что претендентов не было, а просто никто не понимал меня так, как получилось у крестного. Он, при всей своей импульсивности и несерьезности, как никто другой почувствовал меня. А главное — принял меня таким, каков я есть. — Как дела? Почему ты так редко писал мне?
Сириус под неодобрительным взглядом миссис Уизли поставил меня на пол, пригладил, хоть и безуспешно, мои вихры и загадочно улыбнулся.
– Это секрет, малыш! — театральным шепотом произнес он, но когда наклонился ко мне поближе, на самое ухо тихо сказал — Не расстраивайся, попозже я тебе без свидетелей все расскажу.
Вот этим-то мне больше всего и нравятся наши с крестным отношения. Мы не держим друг от друга никаких (практически) секретов. Даже если мне вдруг понравится какая-то девчонка, спокойно могу написать крестному и посоветоваться. Хотя именно такого еще не было, потому что сейчас мало того, что моя личная жизнь не складывается, но я и сам в ней не особо заинтересован. Постоянно наблюдая за отношениями моих друзей и однокурсников, с полной уверенностью могу сказать — на фиг мне такой нервотрепки, как подружка, не надо! Мне Воландеморта вполне хватает. И Малфоя. С Креббом и Гойлом. И Скитер. И, теперь уже, Фаджа. Да мало ли их по мою душу?!
А дальше на кухне образовалась целая толпа людей, которые хотели меня поприветствовать: и Ремус, немного уставший, но вполне довольный жизнью, судя по сверкающим глазам (о Мерлин, они меня преследуют!) и постоянным «незаметным» гляделкам с Сириусом, и мистер Диггори, который по неизвестной мне причине считает, что обязан мне за спасение жизни сына (вот ведь бред! Мы с Седриком оба действовали вполне быстро и четко, что позволило сбежать от Лорда. Но конкретно МОЕЙ заслуги в этом не было! Я пытался это объяснить всему семейству, и не раз, но безуспешно. Сед над этими попытками только смеялся), и Хагрид, который, видимо, тоже состоит в этом Ордене жареной курицы. И еще какая-то незнакомая девушка с фиолетовыми волосами, и чернокожий мужчина в тюрбане, и…. В общем, народа было много, и только воинственная миссис Уизли, для которой некормленые дети — все равно что всемирный потоп, смогла разогнать большую их часть, а остальных усадила за стол вместе с нами. Тут же я заметил мнущихся в стороне друзей из Золотого Трио, и все также не обращающую на меня внимания Джинни (ха, больно надо!). На мой вопросительный взгляд Рон покраснел, а Гермиона сдвинула брови и отвернулась. Не то, чтобы я прямо-таки обиделся, но и навязываться не собираюсь. Потому отвернулся к близнецам и Сириусу, которые вовсю обменивались шуточками, опять же не замечая недовольного взора Молли Уизли, пе6реглянулся с улыбкой с Ремусом, который демонстративно глядя на моего крестного, закатил глаза и похихикал над неуклюжей Тонкс, той самой фиолетововолосой девушкой.
Это был по-настоящему классный вечер! После ужина я с Ремусом немного поиграл в шахматы, пока Сириус с детским восторгом рассматривал новые приколы УУУ, походил между стеллажами блековской библиотеки, пару раз даже наткнувшись на Гермиону, а потом, повиснув на крестном верхом, умчался куда-то наверх, в его спальню.
– Укладывайся, малыш! — Сириус пристроил меня на своей кровати, застеленной тяжелым темно-синим покрывалом. Сам же прошелся по довольно большой комнате, зажигая камин и свечи, делая ее не такой уж и мрачной, как мне показалось в начале. Затем, сбросив свою домашнюю мантию, устроился рядом со мной, подперев голову рукой и счастливо глядя на меня. — А теперь давай рассказывай, почему Рон с Гермионой на тебя обиженны, и что за странные слухи про тебя и Седрика.
Крестному я рассказал все тоже самое, что и Биллу. Возможно, только более подробно. Сириус, который готов меня защищать даже от тех, от кого защита и не требуется, велел мне быть с Седом поосторожнее, потому что тот, видите ли, на целых три года меня старше и «мало ли что у этого парня на уме». Я же, зная обсуждаемого все-таки лучше крестного, понимал, что никаких тайных помыслов в отношении меня у того нет, что и сказал, добавив, не дожидаясь возражений, что если Диггори и хотел бы от меня чего, то у него в конце прошлого учебного года было предостаточно времени, чтобы это выбить. Сириус, конечно, посомневался для разнообразия, не мог же сразу согласиться с четырнадцатилетним мальчишкой, но все-таки принял мою точку зрения.
А потом начал рассказывать, как дела идут у него.
— Я, конечно, все еще беглый преступник, но Дамблдор решил, что вместе с Ремом могу выполнять кой-какие поручения Ордена. Естественно, это не то, о чем мне мечталось, но все же лучше, чем безвылазно сидеть в этом проклятом доме. Ты еще не знаком с моей матушкой?
— Матушкой? А разве она не умерла? — удивился я.
— Да, но на лестнице, между первым и вторым этажами висит ее портрет.
— Нет, не видел ее.
— Это потому что ее, слава Мерлину, никто сегодня не разбудил. Зато если не повезет, то она вопит так, что и дракон оглохнет! А еще в доме живет эльф семейства Блек. Один из выживших. Его зовут Кричер, и это самое неприятное существо, после моей матушки, разумеется.
За болтовней прошло не менее двух часов, и, когда Ремус заглянул к нам с намеком, что уже пора спать, я во всю зевал.
– Малыш? — Сириус опять поднял мое уставшее за день тело на руки. Он вообще любит потаскать меня. — Где ты хочешь жить, до отъезда в Хогвартс? Можно в одной комнате с Роном, там вместе с ним еще и Билл, можно с близнецами, а можно найти тебе и отдельные апартаменты.
Я задумался. Против Билла ничего не имею, но вот Рон на меня обижен, а так как я себя виноватым не считаю, то и мириться первым не собираюсь. По крайней мере, до школы точно. У близнецов вечно что-то взрывается, а эксперименты не прекращаются даже тогда, когда они ложатся спать. Не хотелось бы становиться их подопытной крысой.
— Пожалуй, выберу отдельные апартаменты! — я важно кивнул головой и махнул рукой, «разрешая» Сириусу двигаться вперед. Они с Ремом рассмеялись и вышли в коридор.
— Тут как раз через три двери есть свободная комнатка. Она, правда, небольшая, но зато давно прибрана и не столь мрачная. — Мягкий и негромкий голос Люпина убаюкивал, так что, когда меня внесли в комнату, почти уснул. Ремус расстелил постель, а Сириус уложил в нее. Уже на грани сна, почувствовал, как кто-то погладил меня по голове и пожелал спокойной ночи. Наверное, это был Сириус. Или Ремус. А может быть и оба.

@темы: Бесконтрольная магия

---

Бесконтрольная магия. Пролог

Название: "Бесконтрольная магия" (название пока условное)
Автор: Akihito Kato
Бета: CrazyWitch
Пейринг: Гарри/Драко
Жанр: романс/экшн
Размер: макси
Статус: в процессе
Дисклеймер (отказ от прав): Все не мое.
Саммари: Думаете, магия — это просто? Думаете, ее можно уложить в рамки законов? Может, вы думаете, что Дамблдор и Воландеморт, сильнейшие маги XX века и века грядущего, могут разложить ее по полочкам и заставить подчиняться своей и только своей воле? А может, вы думаете, что магия уже давно приручена, как домашнее животное, и только и способна, что подчиняться магам? Но что, если сама МАГИЯ так НЕ ДУМАЕТ?! Что, если маги, бесконтрольно ее использующие, вызовут всплеск такой силы, что от Англии не останется и камня на камне?! А если этих всплесков будет не один, не два — а десятки, или даже сотни?! Есть ли шанс справиться с бесконтрольной магией? Возможно ли укротить неукротимое, уложить в рамки то, что в них не входит? И что же делать тому, кого все считают Избранным Магического Мира? Есть ли у магов хоть один шанс, чтобы остановить безумие?

Пролог

Лето перед пятым курсом было точно таким же, как и всегда: голодное из-за недостатка еды; тяжелое из-за работы, навешанной мне тетей; невыносимое из-за ее же оскорблений и оплеух, дядиных унижений с побоями ремнем и Дадлиных похабных шуточек обо мне, моих родителях и его рукоприкладства. И так ежедневно. Понятное дело, что редкие письма друзей и возрождение Темного Лорда не приносили столь желанного утешения. Последнее событие, впрочем, меня не так уж и волновало.
Господи, как же я был рад, что мы с Седриком смогли свалить с этой тусовки у Воландеморта! А ведь каждый из нас по крайней мере по одному разу были на волоске от гибели. Диггори - когда Хвост едва не задел его Авадой, но как хорошо, что у него врожденное косоглазие! А потом Лорд был так «любезен» приказать оставить еще одного свидетеля его триумфального возвращения в мир живых, позволяя и дальше топтаться на этой грешной, но такой родной земле. Я - когда змеиная морда велел меня убить. Но — славься–славься замечательное Prior Incantato! — мама с папой помогли нам слинять. Вот так и оказалось, что от Воландеморта сбежали цельных два подростка. Воскресшему это, наверное, не понравилось…. Боже, какой удар по его самолюбию! Уверен, что не понравилось. Вероятно, его дивным последователям впоследствии не очень повезло. Вот их, впрочем, нисколечко не жалко. Сами виноваты!
Помнится, только когда сидели в больничном крыле — уже без надоевшей толпы родителей–друзей–поклонниц-учителей–министров–авроров — мы смогли оценить весь масштаб едва не разыгравшейся трагедии. Поверьте, что в четырнадцать, что в семнадцать лет — умирать неохота. Это при толпе знакомых и не очень лиц мы прикидывались этакими бравыми парнями, которым все нипочем. А вот когда вдвоем остались, то струхнули изрядно. Наверное, это был первый раз, когда я переборол свою нелюбовь к чужим прикосновениям.
Вообще-то время от времени мне хочется, чтобы хоть кто-нибудь меня обнял, погладил по голове как маленького, и сказал, что все будет хорошо. Но, спасибо Вернону Дурслю, я держу эту маленькую мечту в самом дальнем и темном углу своего сознания. Или подсознания, кто его разберет. Дядя всю жизнь, сколько я себя помню, любит руки распускать. Но так как рядом, кроме меня, разумеется, не было больше подходящего "материала", то вот он и отрывается на мне уже почти четырнадцать лет. Наверное, про четырнадцать это я загнул…. Не будет же он, скажем, трехлетнего пинать ногами?! Или будет?.. Хорошо я этот возраст смутно помню. Так что ничего серьезнее затрещин на тот период в голову не приходит. Зато к первому классу обычной маггловской школы мужчина разошелся. Мне всегда было стыдно скрывать ото всех свои синяки. А что делать? Я понимал, что обнаружь их кто-то из взрослых - будет только хуже.
Да и к тому же, окружающие меня люди не очень-то желали со мной пообниматься. Конечно, за исключением миссис Уизли, но она, по-моему, себя так ведет со всеми мало-мальски знакомыми людьми младше двадцати пяти лет. И моя личность для нее вовсе не столь особенная. Скорее уж я для нее побитый щеночек, которого и хочется взять в дом, да нельзя. Вот она и пытается компенсировать это навязчивой заботой. Впрочем, меня это ни сколько не волнует. Человеческое тепло, оно и в Африке человеческое тепло. Мне что, хуже будет, если я приму заботу Молли такой, какой она ее предлагает?
Рон - мой самый первый друг, но и для него я немного, но все же посторонний. К тому же у него столько человек в семье, что обнимашки с кем-либо кажутся отвратительной идеей. Даже, насколько я знаю, девушки в этом плане его пока не прельщают. Гермиона у нас слишком деловая, независимая и суховатая в общении. Так что и она не та, чьи объятия меня бы успокоили. С того самого момента, когда впервые в жизни соврала, чтобы спасть нас и баллы факультета, она старается быть как можно более рациональной. Это, кстати, отпугивает от нее всех парней сильнее, чем ее всепоглощающая жажда знаний.
Остается еще Сириус - мой крестный. Пожалуй, единственный взрослый, которому могу поверить с первого слова. Ни моя паранойя, ни его ребячество не останавливают. Он просто ворвался в мою жизнь и занял в ней такой огромный кусок, что мне до сих пор поразителен этот. Я всегда точно знаю, что уж если кто и блюдет мои интересы превыше всего остального, в том числе спокойствия Магического мира, то это большой ребенок Сириус Блек. Но он официально все еще беглый преступник, который предал меня и мою семью, так что если кто-то увидит меня в его объятиях - обоим не поздоровится.
Что же касается остальных моих знакомых – им я доверяю не настолько, чтобы терпеть не только их прикосновения, но и вообще нахождение в радиусе полуметра от меня. Поверьте, в моей жизни было предостаточно всего такого, чтобы раз и навсегда запомнить: за пазухой имеется камень у каждого, другое дело какого он размера и против кого нацелен. Так как у меня все не как у людей, то и "жертвой" тех самых камней чаще всего становлюсь именно я. Так что во избежание малоприятных ситуаций предпочитаю держаться от всех на расстоянии.
Но тогда, после безумно трудного самого по себе третьего испытания Турнира, да еще если учесть этот ужасный ритуал возрождения Воландеморта, его Пожирателей и дурацкую дуэль, а также этого имбецильного дегенерата Фаджа, который посчитал наш рассказ глупой шуточкой — мне чертовски хотелось успокаивающих объятий. Меня трясло не то от холода, не то от страха, взгляд постоянно застывал на предметах интерьера без видимых причин, а мысли путались, все время возвращаясь к воспоминаниям о родителях, появляющихся из палочки Темного Лорда. Седрик — невероятно проницательный человек, чтобы кто ни говорил про хаффлпаффцев. Он быстро смекнул, что к чему, и перебрался на мою койку вместе со своим одеялом, в которое меня и укутал. До сих пор помню чувство облегчения благодаря надежным рукам, обвивающих меня, медовому запаху шампуня Диггори, и тому, что он меня баюкал и покачивал как малое дитя, которое не может уснуть.
Впрочем, от ребенка я не сильно отличался. В свои почти пятнадцать лет смахивал на второкурсника: жутко маленький, хотя, насколько известно, и моя мама, и мой папа были достаточно высоки; худущий, как жертва концлагеря, и очень бледный - что, конечно, не помогало мне выглядеть хоть немного лучше неизлечимо больного. Чтоб этих Дурслей!
Той ночью мы с Седриком так и остались в одной постели, что нас совсем не смущало, а вот появившуюся утром мадам Помфри — очень даже. Уж не знаю, что она там подумала, но мне было по фиг. Седрику вроде тоже. На самом деле, мы даже после выписки из больничного крыла практически не расставались: после уроков вместе бродили по окрестностям Хогвартса; ели частенько то за моим столом, то за его (чем приводили в смятение наших одноклассников, не говоря уж обо всей остальной школе, за исключением, разумеется, Дамблдора, который как обычно весело подмигивал, посверкивал глазами и светился, как начищенный самовар); даже спали вместе (но только спали, не подумайте ничего такого!) - чаще всего в хаффлпаффской гостиной. На тему такого резкого сближения мы никогда не говорили. Думаю, что оба просто чувствовали, что понять нас можем только мы сами, а значит, проще проводить время друг с другом. Кажется, из-за этого безмерно обиделась бедняжка Чжоу. Но и это нас тоже не особо волновало. Вся школа активно шушукалась про связь победителей турнира. Даже Рон с Гермионой обиженно косились и старались со мной не пересекаться, думая, что они больше не нужны. Или выдумав, как и еще полшколы, про нашу с Седриком неземную любовь. Глупость какая! Ничего подобного! Просто пережив однажды с кем–то подобные приключения, уже не можешь оставаться с ним в прежних отношениях. И, кажется, только близнецы Уизли восприняли нашу ситуацию как само собой разумеющееся. Они любили в оставшиеся деньки налететь на нас с Седом, подкинуть меня разок другой в воздух, потрепать Диггори по светловолосой макушке и улететь в неизвестном направлении. Классные ребята. Потом, когда Хогвартс–экспресс уже подъезжал к Лондону, мы: официальные победители Турнира Трех Волшебников - вручили Фреду и Джорджу наш приз — всю эту злополучную тысячу галеонов. Близнецы расчувствовались, а мы грозно велели, чтобы к будущему учебному году было побольше фирменных фокусов и шуточек УУУ. Да, кстати, Седрик, так как не сдавал из-за соревнования ТРИТОНы, решил отучиться еще один год. Вообще-то его и так куда угодно взяли бы работать — как-никак один из призеров состязания. Но Диггори решил, что так будет лучше. «Да и с тобой еще годок побуду», — добавил тот, и у меня в груди так потеплело, что даже предстоящее лето с Дурслями стало не такой уж проблемой.
Хотя, надо признать, мои родственнички сделали все возможное, чтобы я не поехал на очередной курс обучения. Подумали, видно, что если от голода и побоев передвигаться не смогу, так в школу не попаду. Похоже, они забыли про преступника–крестного и Грюма. Но так как дядя Вернон постоянно был практически в невменяемом состоянии, не стал напоминать о них, чтоб лишний раз не нарваться. Я ж не самоубийца, в самом деле! Хотя Хэдвиг они не запирали, позволяя свободно вылетать ночью поохотиться, так что и послания мои она спокойно могла носить. Писал я в основном Седрику и Сириусу, поскольку чаще всего ответы приходили от них. К тому же в корреспонденции от Сириуса частенько были приписки Ремуса, что тоже очень радовало. Я ведь понимаю, что он – оборотень, да еще и под началом Дамблдора, а это значит, что в период полнолуний, а так же во время выполнения поручений директора он совсем не может общаться с кем бы то ни было. И то, что Ремус виделся с Сириусом и наравне с последним участвовал в переписке, очень грело душу. Седрик хотел встретиться со мной на каникулах, и даже предлагал мне пожить у него дома. Я как мог тактичнее отказался, заметив, что Дурсли вряд ли позволят мне жить у волшебников. Как уже говорилось: Седрик - очень проницательный человек. Он практически сразу же догадался что к чему, поэтому не стал продолжать эту тему, а просто стал писать в два раза чаще, объясняя, что это, мол, чтоб не сильно скучал по волшебному миру. Почти с каждым письмом присылались и всякие вкусности: то его мама для меня испекла пирог с грибами, то старшая сестра, которая давно уже закончила Хогвартс, передала целую упаковку вкуснейшего тыквенного печенья (вот странно: тыквенный сок мне категорически не нравится с первого курса, а печенье — просто необыкновенное!). Да и сам он скупал шоколадных лягушек и лакричных палочек просто тоннами.
На фоне такой заботы от всего семейства Диггори очень странно вели себя мои друзья: Рон и Гермиона. От Гермионы получил всего два письма, Рон же ограничился одним. Что ни говори, а обидно. И ведь в поезде я пытался им объяснить, что вовсе не забыл их в конце семестра, просто пережить произошедшее мне было проще и легче в компании Седрика, нежели с ними. Ведь старший товарищ был там, а им будет сложно понять, что я чувствую и что мне надо. Как видно, объяснил плохо. И от этого мне становится еще хуже. Они ведь должны были понять! Сколько приключений (почти всегда не безобидных) мы прошли вместе! На первом курсе это был Пушок, дьявольские силки, шахматы, с которыми мы сражались втроем. Ведь Рон никогда не обижался при упоминание мной или Гермионой задания Снейпа с загадкой про зелья, которое он пропустил! И они оберегали меня от любопытствующих по поводу кончины Воландеморта! Они не пытались из меня вытягивать то, чего я не желал вспоминать! На втором курсе они спокойно позволяли нам с Джинни переживать случившееся в Тайной Комнате вдвоем! И не ревновали! Да что я вспоминаю?! Будто это моя вина, что они не верят в нашу дружбу! С той же Джинни (или в случае Седа - Чжоу) еще понятны ее недовольства, хотя я никогда не давал девчонке повода думать, что та может меня заинтересовать. Нет уж, увольте! Слишком похожа на свою мать. А мне Молли и так, на расстоянии хватает.
В общем, с одной стороны я чувствовал себя абсолютно заброшенным лучшими друзьями, с другой — Сириус, Ремус и семейство Диггори не позволяли мне скатиться в жестокую депрессию, да еще и помогали не умереть с голоду. Вот, кстати, еще один повод для обиды: уж кто-кто, а Рон с Гермионой знают, как мне обычно живется у Дурслей, и почему я такой маленький и тощий, но от них не было никакой помощи — вообще ни-че-го. Повод, конечно, мелочный, но досадный до крайности.
Но к счастью, двадцать девятого июля оказалось, что конец моих мучений близко: вечером пришло письмо от Сириуса, в котором говорилось, что тридцатого, в пять часов вечера Аластор Грюм вместе с Артуром и Биллом Уизли заберут меня от Дурслей. А так же переправят туда, где будет находиться мой крестный, с которым разрешено прожить все оставшиеся каникулы. Эта была самая замечательная новость из всех, что узнал за прошедший год. Предыдущей было известие, что Блек на самом деле никогда не предавал моих родителей и очень хочет жить вместе.
Как бы то ни было, я уже запихивал в свой сундук шоколадные сладости от Седрика, весело насвистывал одну из любимых мелодий дражайшей тетушки, плюя с высокой башни на недовольство любимого дядюшки. Ведь завтра вечером я буду у крестного! Написав Седу, что уезжаю от Дурслей, попросил мою белую полярную сову отнести послание и вернуться до назначенного на отъезд срока.
Жизнь временами замечательна!

@темы: Бесконтрольная магия

---

Добро пожаловать!

На моем дневнике будут выставляться фанфики в категории слеш и яой (возможно будет и гет, из моего раннего творчества, но только если я его доведу до ума), фан-арт и просто "мысли в слух". Если кого-то коробит от слэша, то прошу не трепать нервы другим, а просто ути отсюда. И не в коем случае не высказывайте свое "фи" тут, потому что мне плевать на чье бы то ни было неудовольствие. Остальные же могут говорить все, что угодно, лишь бы не ругались.


С уважением, Akihito Kato.